Семь дней-шагов | внутренний смысл

Семь дней-шагов и их внутренний смысл толкуются здесь в контексте персоналистического понимания Шестоднева. Поэтому случайно зашедшего читателя, не знакомого с концепцией и методом будет правильно отослать к первой части данной статьи.

Внутренний смысл дней-шагов

Вкратце суть семи дней-шагов и имена открываемых ими сил следующая:

• 1) свобода — опора на невидимое (необусловленный свет);
  
• 2) смелость — образотворчество (разделение вод);
  
• 3) опытное ведение — благодатеприятие (первая растительная жизнь);
  
• 4) разборчивость — рассудительность (возжжение светил);
  
• 5) сострадание — дар одушевленной жизни (животные из воды);
  
• 6) жертвенность — самосознание (животные из земли);
  
• 7) насыщенный покой — сыновство.

Семь дней-шагов и пространство

Каждый шаг к искомой полноте Бытия обнаруживает в человеке свои специфические, нравственные и духовные силы, характеризующие его как уникальный феномен во всём мироздании и как его совершенную модель. Древняя Израильская профетическая традиция со склонностью к числовому символизму говорит, что именно из этих нравственных сил, духовных даров и волевых усилий складывается единое совершенное пространство как внутри человеческой души, так и во всём внешнем космосе (Ис. 11:2-8). Порядок же перечисления этих сил соответствует порядку построения космоса.

Логика данного построения следующая. Близкие в последовательности шаги близки так же и по своему значению. Они образуют три смысловые пары: свободу-смелость, опытность-разборчивость, сострадание-жертвенность. Свобода и смелость проявляются как вера, разборчивость и ответственность — как надежда, сострадание и жертвенность — как любовь. В совершенном человеке эти силы попарно сгруппированы, уравновешены, взвешены, измерены и исчислены. В трёхмерной модели Шестоднева своими симметричными натяжениями они образуют оси духовных координат, центральное место пересечения, соединения и согласования которых являет консумирующую совокупность всех этих потенций и направлений. Это ещё одна, отдельная, седьмая по счёту сила. Священный Насыщенный Покой (дух благочестия), Рай в земле Эдем.

Семь дней-шагов и Скиния

В той же символической последовательности с тремя парами соединений открывала своё пространство и Скиния: Медный жертвенник, Умывальник, Стол предложений, Семисвечник, Золотой Жертвенник, Ковчег Завета.

• 1-2) жертвенник и умывальник (Двор Израиля, нищета-скорбь)
  
• 3-4) стол с хлебами и менора (Святое, кротость-жажда правды)
  
• 5-6) колодец и Ковчег Завета (Святое Святых, милость-чистота сердца)

Семь дней-шагов в иудаизме

Рассчитанное на понимание грамотных иудеев, Евангелие от Матфея перечисляет Блаженства, предположительно, в уже известном раввинам порядке или реконструирует их собственную утерянную традицию. Косвенно это подтверждает тот факт, что тем же самым семи силам, точнее, сферам их влияния, уделяется особое внимание и в других близких по времени источниках. Например, в ранних каббалистических текстах, конспектирующих по иудейскому преданию некую древнюю устную Тору. К сожалению, впечатление от этих текстов неоднозначное. В отличие от Евангельских Блаженств семь двойных сил Сефер Йециры выступают там не как пары действий Бога и человека, а как пары прямых смысловых противоположностей, не покидающих область рационального.

Порядок интересующих нас сил во всех версиях разный и возникает ощущение, что он в них намеренно запутан. Трудность возникает при сопоставлении значений и мест каждой из семи двойных по произношению букв еврейского алфавита в длинной и короткой версиях Сефер Йециры. Ни в одном тексте нет аппарата, чтобы проверить его утверждения. Однако, даже в этом случае, если восстановить их порядок при помощи Евангельского ключа и символику предметов храма, они составляют схожую лестницу и вполне узнаются. Их первоначальный порядок, вероятно, такой:

• 1) богатство-нищета (медный жертвенник);
  
• 2) мудрость-невежество (умывальник);
  
• 3) плодовитость-бесплодие (стол хлебов);
  
• 4) красота-мерзость (светильник);
  
• 5) жизнь-смерть (колодец под храмом);
  
• 6) господство-рабство (Ковчег);
  
• 7) мир-война (золотой алтарь).

Семь дней-шагов и цикл священных праздников

Все эти силы в Сефер Йецире связываются с днями творения, с которыми к тому же, согласно Анри Волохонскому, связаны и семь древнейших, установленных Торой праздников иудаизма:

• 1) Песах;
  
• 2) Шавуот (обретение Торы);
  
• 3) Шавуот (праздник колосьев)*;
  
• 4) Рош-ха-Шана (Новый Год=праздник труб);
  
• 5) Йом-кипур (День суда=всепрощения);
  
• 6) Суккот (Кущи);
  
• 7) Шаббат.

*Шавуот: двойной смысл праздника

Обретение Торы традиционно указывает на мудрость и разделительную функцию неба второго дня, а Праздник Колосьев — на плодоношение и растительную жизнь третьего. Среди сил души Обретению Торы логично соответствует благодатеприятие (кротость-наследие), а Празднику Колосьев — образотворчество (скорбь-утешение). Однако, в описанной выше лестнице Блаженств по Матфею эти силы стоят в обратном порядке. Даёт ли это повод сомневаться в реальности связи этой лестницы и дней творения?

Отнюдь! Не соответствуют иудейской праздничной иерархии только эти две силы и к тому же не соответствуют они далеко не во всех списках. В ранних латинских текстах Евангелия от Матфея именно эти две силы перечислены иначе: кротость-наследие, так же как обретение Торы, стоит на втором, а скорбь-утешение, как и праздник колосьев, на третьем месте. Кроме того, если кротости соответствует сокрушение сердца, а скорби — плен, то и у Луки (4:18) и у Исайи (61:1) мы находим всё тот же древний праздничный ритм. Перемена же местами этих двух сил глобально ничего не меняет, ведь оба действия совершаются одновременно, в один день Шавуот (Пятидесятницу), почему, вероятно, и допускалось два варианта их перечисления.

Таким образом привычный нам порядок Блаженств — это не отсутствие связи с Шестодневом и не ошибка переписчиков, а инверсия, у которой есть своё любопытное иерархическое и историческое основание, и более сложное композиционное объяснение: это прямой параллелизм наследия земли в третьем шаге и власти над землёй-сыновства в шестом-седьмом шагах. Об этом ещё будет сказано ниже, сейчас же только коротко отметим, что иудаизм и ранние христианские тексты акцентируют внимание на наследии Торы, а мейнстримное направление христианства — на наследии земли.

Общий порядок творения мира по дням, Евангельских блаженств, Крестного пути Христа и воспринятия Церковных Таинств

Теперь, когда очевиден реликтовый источник всей Ветхозаветной символики, гораздо проще найти и объяснить последовательность производных от неё или только соответствующих ей элементов храма, циклов служения, числа Церковных Таинств и т.д. Кроме того порядку дней творения в точности соответствуют не только этапы раскрытия и реализации творческих сил человека на пути к Богу, но и этапы пути Бога к людям (события Страстной Седмицы).

Можно найти и другие интересные соответствия, но гораздо полезнее будет указать на цель всего Пути, а именно, дать толкование особому Восьмому Дню, как финалу духовного Пути человека и физического существования космоса.

Царство Восьмого дня. Город-сад

Восьмая ступень Евангельских Блаженств. Гонимые

“Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас” (Мф 5:10—11)

Переход от Седьмого дня к Восьмому — это шаг от Совершенного (Истинного, земного) к Универсальному (Трансцендентному, Небесному). Истинный Совершенный Человек в семеричной лестнице Блаженств — это вершина обозримого земного пути, — миротворец, наречённый сыном Божиим (Мф 5:9), представляющий собой актуальное проявление Бесконечности (Вечности) в нашем ограниченном (временном) состоянии. Он именно представляет, демонстрирует, являет собой Высшую Реальность как: “Видевший Меня, видел и Отца”. Для внешнего наблюдателя между Ним и Высшим Началом нет вообще никакой разницы. Однако разница между Ними такая же принципиальная, как между Сущим и Бытием. Это различие неоднократно фиксирует Сам Христос и по Воскресении определяет Себя в новом качестве: “Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему”. Он уже вполне реализован как Само Совершенство седьмого дня, но сквозь смерть идёт дальше и в этом движении ставит Себя по отношению к нам как брат. Его Путь для нас и есть пример следующего сверхъестественного Исхода в иное Бытие к сущности и абсолютной Свободе Божества.

Природа Восьмого Дня

Восьмой День невозможно определить как какую-нибудь дополнительную надстройку, часть, или ещё одну силу человеческого состава; также нельзя выделить его в отдельную историческую эпоху. В буквальном смысле Восьмой День — это не историческое время, а его остановка (кристаллизация), что для каждого из нас может произойти в любой момент, либо по воле Свыше (восхищение), либо по естественным причинам (смерть). Однако, если бы этим всё заканчивалось и от нас ничего не зависело, то не было бы смысла об этом и говорить. Новозаветные напоминания о необходимости прохождения через “смерть”, “узкие врата”, “игольное ушко”, “окно в небе” не есть одна лишь далёкая, туманная мистика или близкое, но неизбежное следствие деструктивных процессов в клетках организма. Вхождение/восхождение в День Восьмой — это совокупный итог пути личностного рождения, который каждый из нас проходит в течении всей сознательной жизни отнюдь не пассивно, а в качестве “Царя-Жреца”:

“вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет” (1 Пет. 2:9).

Так Восьмой День (чудный свет) через нас(!) буквально ломится в дверь (мир). Именно так, в нашем личностном становлении здесь на земле осуществляется Царствие Небес, и именно о его метаисторическом пришествии мы буквально и под видом хлеба просим в молитве “Отче наш”, удивительным образом связанной с просьбой блудного сына о своём наследстве из известной притчи. Ведь, если хорошо разобраться, то в этой молитве речь идёт вовсе не о бытовой земной заботе (мол, “не суди и дай поесть”), а о принятии в своё владение особого насущного хлеба. Слово “насущный” (калька с греческого «ἐπιούσιον» — евангельский неологизм) этимологически связано с завтрашним днём «ἡ ἐπιοῦσα». Получается: “Хлеб, который на завтра, дай нам сейчас”.

Будущее в настоящем

Этот хлеб по смыслу и есть хлеб “Царствия Твоего” и “Свет Имени Твоего”, то есть хлеб Будущего Века, Завтрашний хлеб уже сегодня, Будущее в настоящем. Мы как нетерпеливые дети просим у Отца то, что Он приготовил нам на Завтра, чтобы ощутить это уже сейчас (днесь). Мы просим о явлении благ Дня Восьмого уже в наше историческое время, и Он даёт нам это наследство, не заставляя Себя ждать. Можно сказать, что это хлеб жизненно необходимый и истинно насыщающий, приносящий душе полноту и покой, как необычная вода, пьющий которую не будет жаждать вовек.

Почему именно хлеб?

При этом важно заметить, что “хлеб” — это не просто некая получаемая от Бога булка. Любой хлеб начинается с расчистки почвы, пахоты, посева, переходит в процесс возрастания, созревания и жатвы, с последующей молотьбой, перемалыванием, замесом и выпеканием. Поэтому обретаемый нами “завтрашний хлеб” — это символ совокупных усилий ВСЕГО ПУТИ, это жизненно необходимая личная волевая динамика “собирающая воедино всё рассеянное по холмам” (Дидахи), разумно-волевое восприятие от земных природных начал наших естественных жизненных сил, вольно(!) направляемых, преломляемых и в конце концов раздаваемых нами для творческой гармонизации всего обусловленного бытия (мира).

В таком контексте привычные слова молитвы означают: “дай нам всю творчески преобразующую мир свободу нашего личного пути прямо сейчас”. Ведь в эсхатологической перспективе под желанным Царствием, Светом, Волей Бога и нашим Завтрашним Хлебом подразумевается, по сути, одно и то же, — достигнутая в мире надмирная творческая свобода человека. Так хлебом Восьмого Дня оказывается именно Сверхъестественная Свобода, которая хотя уже и принадлежит нам как наследство, но принимается как дар от Бога, причащая нас Его природе. Именно так эта наследуемая Свобода может быть принята и осуществлена в любом реальном времени. Но осмысленно, мудро принимается и творчески осуществляется нами Царство Небес только при условии его действительно активного, свободного, смелого, решительного поиска с нашей стороны, нашего духовного усилия, рассудительности, сострадания, жертвенного служения, зрелого самопознания и насыщенного покоя, как реализации всей совокупности предыдущих земных шагов.

Отношения Седьмого и Восьмого дней

Можно так же сказать, что Седьмой день в своём Евангельском формате (миротворчество, сыновство) — это совокупный результат раскрытия человеческих сил, апофеоз последовательного утверждения ангельской свободы, состояние покоя, мира, непоколебимости, неизменности человеческой воли, ставшей такой же неизменной как у бесплотных духов. Однако человеку может и должна быть доступна ещё и Абсолютная Свобода (воля) Бога, которая выше всего. В тело и кровь Седьмого дня входит Восьмой, как сотворение Нового Мира: “се, творю всё новое” (Откр.21:5). Так творческое действие Небес осуществляется через пространство ангельского Покоя, преображая его в Своё Царство.

В Библейской терминологии этот чаемый переход к творящей сущности Божества (обожение) через христианское совершеннолетие (сыновство) сравнивается с Брачным Пиром и знаменуется приближением неба (предела наших чувств и образа Высшего Закона), которое может удариться о физическую реальность (землю), изменить её естественный порядок, воскресить мёртвых и в глобальном масштабе до конца исполнить всю свою охранительную, упорядочивающую, разделительную деятельность, что будет явлено нам как Судный День, ожидание которого, к сожалению, связано с массой фобий и нелепостей. Хотя, казалось бы, его предвкушение должно было вызывать лишь радость и веселие (Мф.5:12).

Действе Неба можно сравнить с высшей Милостью. Высшая Милость не отменяет Суд, а является его консумирующим плодом: 

“Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются; истина возникнет из земли, и правда приникнет с небес; и Господь даст благо, и земля наша даст плод свой; правда пойдет пред Ним и поставит на путь стопы свои” (Пс.84:11-14).

Царствие земли призвано научить человека принципам справедливости, от которых человеку необходимо оттолкнуться, чтобы вознестись к высшей Небесной Правде. Но если упорно цепляться за справедливость, как за неотъемлемую и главенствующую ценность, тогда оказывается недоступна Свобода, превосходящая всякую земную правду, Высшее Бытие тогда воображается простой проекцией (виртуальным дублёром) привычного земного, политического и юридического устройства, а человеческая воля по отношению к Высшему Началу в таких условиях либо парализуется страхом, либо действует по естественным законам выживания.

Сложности перехода

Так друзья Иова пытались объяснить его страдания через справедливость, так и Иуда Искариот не смог правильно распознать и разделить, плохо понятую им, Правду Восьмого Дня и правду дня седьмого. Можно допустить, что он искренне и нетерпеливо пытался содействовать скорейшему пребыванию Царствия Небес, но сделать это он пытался по привычному, земному шаблону, насильственно, чужой кровью. Переход от Седьмого дня к Восьмому осуществляется в динамическом устремлении воли каждого из нас вдоль непространственной (перпендикулярной всему) духовной оси. Человек волен свободно двигаться по выбранному пути, но ошибка сердца в направлении вверх (к милости) или вниз (к справедливости) приводит к гибели.

Поэтому и представляется этот переход (Исход) как плод последнего решения, итог глобального “Страшного Суда”, который на самом деле есть не скрупулезный подсчет проступков, а Суд над собственным, сковывающим человека страхом, обнаружение в нём тайны его воли, способности перейти от естественного и праведного гнева к иной милости, самосознанию, ангельскому Покою и, наконец, реализовать собой или зарыть в землю совершенно Иное Бытие. Так же, к примеру, и в представлении древних египтян, без сомнения повлиявших на христианскую иконографию Страшного Суда, переход в блаженное Золотое Царство мёртвых предварялся Судом Осириса символически изображавшемся в виде взвешивания человеческого сердца (воли) на весах с пером птицы Маат (Правды). Сердце должно было быть в равновесии, покое, Шаббате (ключевое слово Седьмого дня!).

Сравним симметрию Царства Бога в Откровении Иоанна

“И тогда я увидел новое небо и новую землю, ибо прежние небо и земля исчезли, и моря больше не существовало. Увидел я и город святой, новый Иерусалим, спускающийся от Бога с небес и украшенный, как новобрачная, нарядившаяся ради мужа своего” (Откровение 21:1-2).

“Город был построен в виде четырёхугольника, ширина его была равна длине. Он (ангел) обмерил город посохом, и мера оказалась равной 12000 стадий. Длина, ширина и высота его были одинаковы”

“И тогда показал мне ангел реку живой воды, чистой, как хрусталь, которая текла от престола Божьего и от Агнца и протекала по улицам города. По обе стороны реки росли деревья жизни. Они приносят двенадцать урожаев в год, каждое из них плодоносит раз в месяц, а листья деревьев предназначены для исцеления народов” (Откровение 22:1-2).

Цель делает человека совершенным, а предназначение — Универсальным. Предназначение находится дальше цели, оно не осознаётся до своего осуществления. То, что вначале было круглой оградой Рая, в конце становится кубом. В сферической фигуре покой находится в центре, но в кубе значение переворачивается: устойчивость снаружи, динамика внутри. Город-сад — Город-куб с равными мерами по всем сторонам и с двенадцатью основаниями из драгоценных камней. Четыре стороны горизонтальной поверхности куба — это четыре способа вхождения в Царство. Четыре реки — четыре потока жизни. По сторонам рек вдоль улиц Города — Древо Жизни, которое и есть люди. Двенадцать солнц — двенадцать плодов Древа. В центре Города — незаходящий источник света, белый Престол-жертвенник. На Престоле — Жених, из чрева Которого текут реки жизни. Весь святой Город — это Невеста, встретившая своего Жениха, скиния Бога и человека.

В церковной календарной символике последний Мессианский Восьмой день соответствует каждому Воскресенью, которое одновременно есть и “первый” день недели. Замыкание первого и последнего дней не случайно, ибо они стоят вне общего порядка. К тому же и сам порядок дней имеет внутренние параллелизмы, о которых настало время рассказать более подробно.

Узнать больше